Кантор предлагает подтереть русскими *опу
Увидев цитату у Дюкова — не поверил, что «философ» Максим Кантор мог даже в шутку спрашивать, «надо ли считать русских людьми», называть их «ублюдками» и пр.
Всё надо перепроверять — нашёл первоисточник, книгу 17-летней давности, — ДЕЙСТВИТЕЛЬНО (полностью цитировать не буду из чувства элементарной брезгливости; выделено красным на скрине ).
Хуже некуда?
Нет. Это ещё не худшее.
(Далее цит.по: Кантор М.К. Медленные челюсти демократии.—М. 2008.)
Русский не знает, что такое поражение, просто потому, что живёт в состоянии перманентного поражения, ниже упасть, чем лежит, всё равно не получится. Русского следует сравнить с лопухом, главным растением пустыря. По нему не то что колесо диктатуры, а даже и гусеницы цивилизации* прокатятся и три четверти лопуха оторвут, но он ещё на что-нибудь да сгодится. Лопух можно к царапинам прикладывать или подтереться им, если по нужде присел (стр. 167).*Из этой логики Кантора следует, будто «цивилизации у русских нет»; выделено жёлтым на скрине.
При этом, как отмечают его критики, — Кантор не дурак. Понимает, что за такие высказывания его могли отменить даже по тогдашним либеральным нравам. Поэтому, написав чудовищную русофобскую гнусь на 1000 знаков, он в конце делает приписку на 50 знаков — хи-хи, не всё однозначно, всё-таки русских считать людьми можно (в следующих цитатах этот трюк выделен курсивом)
Пример:
«Смотри на карту, на эту уродливую кляксу России, другие страны обходят её стороной, подобно тому, как воды океана обтекают остров; я знал учёных людей, которые предлагали по этой причине — по причине того, что Россия не вписывается в нормальную сушу, — считать эту страну островом*. Я не согласен с этим». (стр. 132)
*Критика пророссийского (!!) философа Цимбурского с его концепцией «Остров Россия».
«Я не нахожу преимуществ в нашем русском положении, напротив — вижу только беду. У России нет блистательных перспектив, перспектива одна, собственно присущая России — то есть обратная. […] Уж если кому-то выпало играть в общей картине роль русского, и если так случилось, что этот кто-то — я или мой брат, можно лишь сожалеть, но надо доиграть эту роль достойно. Это гнилая мерзость, и воздух здесь гнилой, но скажите, милый друг, разве это главное?» (стр. 147)
А вот тут Кантор — лютый антикоммунист (единственная надежда: Захар Прилепин всё-таки защитит Ленина-Сталина, а также Святое Ордынское Наследие, от вот этого гнусного поклепа буржуазного философа):
«И сделалось понятно, отчего в своём развитии мы отброшены так далеко в крепостное прошлое. Это революция и большевики, это Сталин и Ленин — наследники Чингисхана, это проклятый Джучиев Улус, это бездарный коллективный рай, равенство сокамерников, да, вот что это такое, вот где причина» (стр. 138)
«Я тянулся к избранным народам, старался как мог, но яд России проник слишком глубоко в организм» (стр. 138)
То есть:
Нацистский концлагерь. Сытый, холёный эсесовец в моднявой форме от Гуго Боса, откормленный украденным на Украине салом и вооружённый теорией своего «расового превосходства» (Кантор писал картины на деньги немецкого МИДа), бьёт русского солдатика, которого взяли в плен 23 июня 1941 года, потому что ментальные соплеменники этого эсесовца десятилетиями — через Канторов и издательство «ЕКА» — разжижали мозги русским, что «наше отечество — всё человечество», что «народы — тюрьма России», что «между пролетариями разных стран не может быть разногласий, потому что главное — не национальность, а класс». Эсесовец избивает русского дубинкой. Морит голодом (государственный «Институт перевода» вместо грантов русским писателям давал деньги бандеровке, призывавшей «запретить русскую книгу «в Украине» — буквально так). Снова избивает. Потом, когда пленник теряет сознание, эсесовец говорит: НА САМОМ ДЕЛЕ ВСЁ НЕ ТАК, разжимает рот пленника с выбитыми зубами, похожий на жуткий красный клюв, бросает туда… кусок мяса?.. Нет, «сахар III рейха» — первитин, наркотик, вызывающий искусственный прилив сил.
И продолжает избиение.
