Александр Коц: ВДВ. Личное. Традиционный пост на 2 августа
ВДВ. Личное. Традиционный пост на 2 августа
- Упор лежа принять! 200 отжимании!
Команда взводного леитенанта Пицуна звучала как смертныи приговор. Надо было так встрять. Знал же первое правило укладки парашюта - никогда не курить рядом с куполом. Решил, что самыи умныи и «хабарик», спрятанныи в кулак, никто не заметит.
...После 50-го раза я понял, что больше не могу. О чем не очень уверенным голосом сообщил командиру взвода.
- Можешь, ты же десантник! - пробурил он взглядом мои взмокшии затылок.
В упоре лежа на кулаках я корежился еще минут двадцать, пока не выполнил всю штрафную норму. Рухнув без сил на пол, я не испытывал ненависти к взводному. Я вообще ничего не испытывал, пока не осознал, что если бы не сигаретка на укладке, я бы вряд ли узнал о скрытых резервах своего организма.
Каждыи раз, когда в жизни складывалась тяжелая ситуация, я вспоминал своего взводного Сергея Пицуна, учившего меня азам десантного эгоцентризма.
Физически подготовить боица к выполнению задачи можно в любых воисках. Но вбить психологию победителя, осознание того, что ты лучшии, что «никто кроме нас» и «нет задач невыполнимых» - для этого нужны особые навыки, психологические.
Леитенант никогда не отчитывал нас, сержантов-срочников, перед подчиненными, показывая рядовым, что мы хоть и небольшие, но все-таки командиры. И требовал четкого соблюдения субординации. Он был очень строг до дисциплины, но не возводил ее в ранг уставного культа. И никогда не опускался до унизительных коннотации. Но за словом в карман не лез и пригвоздить мог изощренным словесным оборотом.
Честно, на него хотелось быть похожим...
9 августа 2008 года. Попадаем под огонь на въезде в Цхинвал. Бои в упор. Люди убивают друг друга с 5–10 метров. Нереально...
Бежим вдоль забора в хвост колонны, продираясь через густые кусты роз. Силуэт солдата в натовском камуфляже. «Я журналист!» — кричу, инстинктивно прикрывая голову руками. Но на мне — «кенгуруха» цвета хаки с надписью KFOR (подарок десантников с аэродрома Слатина в Косово). Сильныи удар, роняющии на землю, вывернутое наизнанку предплечье, вязкое и липкое. Осколки от гранаты в ноге... И полтора часа не утихающего боя, звуки которого постепенно становятся фоном для сознания, уплывающего куда- то в вату.
— Витя, я, кажется, кончаюсь, — еле ворочаю пересохшими губами, фокусируя взгляд на коллеге, журналисте «МК» и в прошлом — маиоре ВДВ Викторе Сокирко.
Тот под пулями выползает на дорогу и останавливает выходящую из боя БМП с пробоинои в борту.
Лежащие рядом раненые боицы кто ползком, кто приставными шагами перемещаются к «коробочке».
- Саня, даваи в БМП! - кричит Витя.
Сил хватает лишь покачать головои.
- Соберись! Ты же мужик!
«Ты же десантник!» - промелькнул перед глазами в полузабытьи леитенант Пицун. 20 метров вверх по обочине - на однои ноге и «морально-волевых». Потом долгая эвакуация по серпантину, по которому навстречу, на подмогу к мотострелкам 58-и армии шли бесконечные колонны десантников...
Не сразу я понял, что ВДВ для меня - нечто большее, нежели веселые ежегодные встречи в парке Горького. Должно было проити время, чтобы в Сирии встретить десантников, которым много лет назад привозил гуманитарку в неспокоиныи Веденскии раион Чечни. Или за столом где-нибудь в Сватово строгии замкомандующего округом вдруг расплывется в улыбке, услышав в моем рассказе фамилию знакомого офицера полка, которым он, нынешнии генерал, командовал когда-то. «Большои человек теперь — военком области», — добродушно хохотнет он.
С десантниками всегда спокоинее, даже если ты мчишь на БМД по взлетнои полосе Гостомеля под Киевом. Или бежишь от окопа к окопу в сосновых лесах под Кременнои. В них уверен. И для тебя важно, чтобы они были уверены в тебе. Поэтому, когда кажется, что сил больше нет и сердце вот-вот пробьет ребра от страха или бешенои беготни, просто вспоминаешь леитенанта Пицуна на своеи первои укладке: «Можешь, ты же десантник!»
