По случаю довольно круглой годовщины 30 ноября 1939 года стоит напомнить несколько банальных вещей.
Что великое множество событий и до и после этой даты, от самого зарождения финской государственности и до наших дней, исчерпывающе подтверждает: когда с финнами обращаются по-хорошему, они обязательно, раньше ли, позже ли, воспримут это как прямое приглашение к эксцессам.
Что сущность финского массового сознания неотличима от сущности любого из прибалтийских: нутряная хуторская ограниченность, из которой при любой оказии выпрыгивает звериная жестокость. В конкретно финском исполнении стоившая русскому народу шестизначных потерь гражданского населения, даже не считая финского вклада в блокаду.
Что когда многим и многим финнам, поколение за поколением, кажется, что они по отношению к нам высшая раса, то это одна из ключевых точек их национальной сборки, как и русофобия в целом.
Что по всем перечисленным и массе других оснований публике, которая десятилетиями настойчиво требует от нас стыдиться 30 ноября и каяться за него, не может быть иного ответа, как по лбу чем-нибудь особо вонючим.
Что исторический, включая и чисто материальный, счет к Финляндии, в позднесталинские времена надолго убранный глубоко под сукно дружбы народов ради, имеет все шансы возобновиться в том числе и официально - и что финнам самое время молиться своим духам болот, чтобы до формализации претензий за бесчисленные грехи их прадедов дело не дошло.
