Сегодня день вертолетчика. А значит праздник семейный, ибо отец делал знаменитую «Чёрную Акулу». Был ее главным конструктором и получил за нее Государственную премию.
«Чёрная Акула» стала делом всей его жизни. Абсолютно невоенный человек, он много лет работал над этой машиной, дотошно вникая во все детали. Иногда совещания по вертолету проходили дома и я слышал все эти разговоры и споры. Однажды позвали меня, поскольку я умел рисовать, и попросили нарисовать контур будущей машины (так, как я ее представляю), я рисовал варианты, они обсуждали и потом я узнал плоды этих споров в силуэте вертолёта. Вертолёта, который мог делать «мертвую петлю», который впервые в истории мог катапультировать пилота.
Главный вопрос был - как сделать катапульту, если над тобой крутятся лопасти? У колонки винтов были поставлены системы отстреливания лопастей, после чего срабатывала катапульта. Было еще много всего впервые в истории мирового вертолетостроения. Не случайно американцы сделали документальный фильм о вертолётах «Чёрная Акула» и «Ка-52» (Аллигатор) Общая мысль - как так получилось, что эти вертолеты никто не может превзойти? Где - то на 2.40 мелькнул и отец.
Все это стало возможным благодаря той самой соосной схеме винтов, придуманной Камовым. Не следует забывать, что машина была создана в те самые девяностые, когда разваливалось всё, когда надо было хотя бы сохранить что есть - о новых разработках почти никто не думал.
Машину сделали. Начались испытания. Отец тяжело переживал катастрофу «КА - 50» 17 июня 1998 года в Торжке. Герой России генерал-майор Борис Воробьев был лучшим пилотом «Ка-50», давшим вертолёту дорогу в небо. В тот день он решил выяснить все возможности машины и начал выполнять фигуры высшего пилотажа в предполагаемых условиях боевых действий на сверхмалой высоте. Во время «мертвой петли», диаметр которой был небольшим, на высоте около 70 метров лопасти несущих винтов из-за предельных нагрузок схлестнулись и машина стала падать. Воробьев до последнего надеялся, что сможет спасти вертолет и не стал катапультироваться. Помню, как отец пришел вечером с работы с видеокассетой, где была запись аварии, включил её и по кадрам стал разбирать причины катастрофы, записывая и анализируя все увиденное на листах бумаги.
Потом было принятие машины на вооружение. Начались бесконечные хождения по кабинетам - необходимо было собрать более 300 (!) подписей. Отец, очень спокойный в жизни человек, иногда приходил в бешенстве: «Сидит, сволочь, в кабинете, весь в значках, при погонах, рожа как арбуз и нагло хихикает «а я не подпишу. А вот оттуда ещё бумажку принеси. Так бы стулом и въехал в эту морду». Напоминаю, что это был конец 1990-х, когда саботажники и враги практически не скрывали того, что они саботажники и враги.
Помню как в 1993 году в октябре во время противостояния Ельцина и Хасбулатова отец пришел домой и стал возмущённо рассказывать, что звонили из Кремля и требовали «акулу», которая должна была бы по периметру обойти Белый дом и превратить его в месиво. Отец встал насмерть: «Это безумие! Она накроет весь район вокруг Белого дома! Будут сотни жертв! Не позволю!» «Акула» к Белому дому не полетела.
Потом завод стал разваливаться. Отцу постоянно давали понять, что он больше не нужен. Все чаще он пребывал в тяжёлом настроении - без производства он себя не видел - и отвергал все варианты жизни «после акулы», невзирая на уговоры родных и друзей. Он занялся нейрокомпьютингом - стал конструировать «умный вертолёт», считая, что сложность механизмов находится на пределе и если не сделать устройство, позволяющее следить за машиной изнутри, скоро человек утратит контроль над машинами в силу их сложности. Эта работа стала для него последней.
К счастью, он не увидел, как завод сносили, как ломали КБ, где он десятки лет работал с Камовым, Бартини, Купфером - уникальными людьми. Не увидел, как вместо завода выросло очередное дерьмо - раскрашенные кубики суррогатного жилья.
Но когда я сегодня вижу камовские боевые вертолеты в действии, сразу вспоминаю его. В них вся его жизнь и вся его душа.
Он там. С ними в небе.
